---

Верной дорогой идете, геноссен!

Необычный тон юбилею задает родной город Маркса — Трир. Здесь нынешней весной обновили пешеходные светофоры, снабдив красные и зеленые глазки фигурой земляка-«основоположника».

Красный Маркс высвечивается в светофорном окошке «Стоп!» Он стоит, растопырив руки, загораживает пешеходам проход. А зеленый Маркс в нижнем окошке делает вид, что шагает вместе с народом.

Обербургомистр Трира Вольфрам Ляйбе признает, что в историко-политическом смысле цвета «не те». Но законы светофора важней законов исторического развития. Во всяком случае в местах интенсивного уличного движения. А художник Йоханнес Кольц, создавший светофорные фигурки, не забыл изобразить книжку под мышкой у шагающего Маркса. Говорит, что это «Капитал».

И карлики кровавые в глазах

Пять лет назад, в связи со 130-летием со дня смерти Маркса, Трир отличился несколько иначе, доверив сделать юбилейную инсталляцию на площади перед античными воротами Порта Нигра скульптору-концептуалисту Оттмару Херлю.

Херля можно назвать «Церетели наоборот». Последний лепит гигантские фигуры, а Херль маленькие — но в неимоверном количестве! И заполняет ими пространства городов. Среди известных его работ — тысяча сов в Афинах, семь тысяч дюреровских кроликов в Нюрнберге, восемьсот Мартинов Лютеров в Виттенберге.

В Трире Херль расставил пятьсот «карликов Марксов». Каждый — в половину человеческого роста. И все пятьсот революционного красного цвета!

Какого роста был великан?

А действительно? Вопрос не только про Маркса, но и про всех, кого увековечили в памятниках. Поневоле приписываешь им монументальный рост. И нередко ошибаешься.

Маркс был низкорослым. И, может, правильно, что в сегодняшнем постижении его образа монументализм перемежается «карликоведением». Кстати, в Трире на нынешнюю годовщину открыт традиционный памятник: взметнулся он главою непокорной выше чем на пять метров. Местом избрана все та же площадь перед Порта Нигра, на которой мельтешили красные карлики, достававшие взрослому человеку еле-еле до пупа.

Берлин хоть и сохранил свой Форум Маркса и Энгельса, на котором четырехметровые провозвестники коммунизма словно бы отдыхают от трудов праведных, но задвинул его в задний угол парка перед Красной ратушей. Здесь они выглядят более приземленно. А Берлин продолжает дискутировать: не задвинуть ли подальше? Обсуждаемые адреса окончательной посадки Форума: кладбище Фридрихсфельде, цитадель Шпандау, кампус университета Гумбольдта.

Зато пучеглазый и коротконогий человечек на фасаде кельнской ратуши не мозолит глаза и, скорей всего, пребудет там вовеки. Маркс держит в руках листок «Новой Рейнской газеты». Соседствующая с ним фигурка — отнюдь не Энгельс, а бывший обербургомистр Кельна Герман Беккер. Его называли красным Беккером — за рыжую шевелюру, а не за политические убеждения. Вообще, он отсидел в тюрьме по обвинению, вынесенному на кельнском процессе против коммунистов. Но в историю вошел как парламентарий, либерал и сторонник объединения Германии под эгидой Пруссии. Как оппонент Маркса, а не его сторонник!

«Красный Беккер» изображен с молотом, опущенным на обломки камней. Но он никогда не работал в каменоломне. Тут символ: мостил путь в светлое будущее. А Маркс — в дегероизированной бумажной ипостаси. Труженик чернил и промокашки, газетчик.

Лучший друг советских газетчиков

У них, советских газетчиков, была шутка: сапожник напивается в стельку, печник в дым, а печатник в бабашку. И был в советском календаре такой день, когда все бойцы газетно-журнального, книгоиздательского и полиграфического фронта, от главного редактора «Правды» до младшего подчитчика в заводской многотиражке, напивались в бабашку.

Это было 5 мая, День печати. Дата, когда в 1912 году вышел первый номер газеты «Правда», приуроченный к дню рождения Маркса. С чего пошла в печатной отрасли открытая пьянка в рабочее время. В другие дни пили тайно, за запертыми дверями редакционных кабинетов. А тут — сумасшедшая и какая-то вовсе не марксистская свобода!

Об истинной профессии Маркса продолжают спорить. Экономист? Философ? Политик? Журналист? Писатель? В материальном смысле этот человек не дал миру ничего, кроме пудов исписанной бумаги. Но кончиком своего пера он действительно изменил мир.

Каракули марксизма

Все, кто изучал рукописи Маркса, сходятся во мнении: почерк у «отца идей» был отвратительный.

Есть мнение, что его каракули никто не мог разобрать, даже он сам! Единственный человек, которому удавалось перевести их на нормальный язык, — Женни Маркс, супруга гения. Так кто же на самом деле написал «Капитал»?!

Это не просто шутка. Житейская беспомощность Маркса плохо вяжется с образом человека-памятника. И тем не менее.

Если у опекавшей его Женни до чего-то не доходили руки, выручал Фридрих Энгельс — еще одна «супруга» гения. С завидной преданностью он кормил, одевал и обувал борца с частной собственностью, поил дорогими напитками, потчевал редкими сигарами, закупка которых (его собственное признание!) обходилась в повышение нормы эксплуатации рабочих на фамильных предприятиях.

Марксовы замашки доминантного самца удивительны. В 1851 году старая дева Хелена Демут, «друг семьи Маркса», родила мальчика, названного Гарри-Фредериком (Фредди). По неподтвержденным данным, отец ребенка — Карл Маркс. Хелена всю жизнь работала у него экономкой. Его дом был ее домом (даже после смерти Хелену похоронили в могиле супругов Маркс). Но в этом доме ребенка не оставили. Отдали на воспитание чужим людям. Отцовство оформил на себя Энгельс. Он даже платил алименты! Но известно, что дочка Маркса Элеонора называла Фредди своим единокровным братом.

Хотя в этой истории мало что известно. В архиве Маркса все документы, касающиеся Фредди, по указанию Сталина строго засекречены. И грифы не торопятся снимать.

Семейные узы не распались с уходом Маркса. После его похорон Хелена Демут переехала к Энгельсу. Вела его домашнее хозяйство, помогала разбирать наследие Маркса. И якобы именно она обнаружила рукописи второго тома «Капитала». Ах, женщины, женщины…

---

---

Das-то das, да кто ж его сдаст?

Конечно, «Das Kapital» книга удивительная. Ее все знают — но никто не читал. Студенческие конспекты бессмертного труда — сродни коммунистическим субботникам, когда все делали вид, будто заняты делом, цена которому равна плате за него: ноль-ноль копеек.

Вспоминаю рассказ старого радиоинженера о том, как он в давние времена сдавал экзамен по политэкономии на четвертом курсе политехнического института. От студентов требовали конспекты «Капитала». Без конспектов не допускали к экзамену.

«А я протянул резину, конспекта не сделал. Оставалась последняя возможность: принести его прямо на экзамен, убив на конспектирование оставшуюся ночь. Ну, я взял тонкую школьную тетрадь, переписал в нее несколько абзацев из вступления. Глаза слипаются. Плюнул, будь что будет. Наутро заявился на экзамен. Преподаватель спрашивает: „Ваш конспект?“ Я протянул ему двенадцатилистовую тетрадку. Он этак милостиво ее принимает, начинает листать, спрашивает: „А дальше?“ Я говорю: „Это все“. Он обалдел: „ВСЕ?!“ И долго укоризненно качал головой. Но к экзамену, как ни странно, допустил».

Не голый, но лохматый

Да, изучение «Капитала» было неотъемлемой частью исторического монументализма… То есть материализма. Или все же монументализма?

Ведь и ленинский план монументальной пропаганды подразумевал «марксизацию» всей страны. И первый в мире памятник Марксу был установлен именно в России, причем в глубинке. Сто лет назад, первого мая 1918 года его открыли в Пензе. Основоположника изваяли из глины. Меньше чем через месяц группа горожан, «пожелавших остаться неизвестными», уничтожила глиняный прототип революционного искусства.

Между прочим, ранние каноны монументальной пропаганды отличались радикальной непристойностью. Одну из самых известных работ данного направления, памятник «Освобожденный труд» в Свердловске (1920 г.) называли «Ванька голый». На постаменте высился колоссальный мраморный мужик без одежды.

И вот что интересно: Маркса тоже было принято изображать без одежды. Но и без анатомических подробностей. За основу брали голову гения с характерной шевелюрой и дворницкой бородой. Этим, как правило, ограничивались.

В той самой Пензе, где «завалили Маркса», следующий памятник открыли только в 1960 году. Первоначальный Маркс был вылеплен по пояс. Во втором случае поставили на постамент голову с плечами.

В Ташкенте в сквере Октябрьской революции примечательный памятник-голова с развевающейся растительностью получил в народе прозвище «Лохматый». Это была одна из двух легендарных достопримечательностей. Вторая — расположенный неподалеку подземный туалет, точная копия того, в который спускался Семен Семеныч Горбунков в «Бриллиантовой руке».

В вечернее время лестницу туалета нередко принимали за вход в метро. С последующим визгом. А у памятника назначали свидания. Говорили: «Встретимся у лохматого».

Сейчас, когда назначают свидания на этом месте, говорят: «Встретимся под яйцами». После распада СССР скверу дали имя местного «основоположника» — Тимура. Памятник Марксу снесли, вместо него воздвигли конную статую Тимура. Тем, кто стоит у постамента, открывается вид на брюхо коня с реалистическими выпуклостями подбрюшья.

Лохматый Маркс простоял в сквере в пятнадцатилетнем промежутке между двумя изуверами. Между памятником Сталина и нынешним бронзовым Тамерланом. И это был период замечательной ташкентской вольницы.

---

Читайте также:

• Планета Клары Цеткин. Как 160-летняя дама покорила мир
• Мама Цеткин, папа Ленин: так что же мы празднуем 8 марта?
• Бойтесь китайцев, дары приносящих: Китай дарит Германии статую Карла Маркса

---