Дарья Винтилова, гимнастка на трапеции. Родилась на Украине двадцать семь лет назад и уже имеет двадцатилетний цирковой стаж, большая часть которого заработана в Cirque du Soleil. Есть у нее и золотая медаль фестиваля Cirque De L’avenir плюс целый ряд других цирковых наград.

Взрослое детство

— Я не из цирковых. Мои родители пришли на арену из спорта. Папа поступил на работу в Большой Московский цирк только в 22 года. В 1995 году его пригласили в Cirque du Soleil. Там я впервые вышла на арену в семилетнем возрасте. Тогда папа придумал номер в шоу «Saltimbanco», в котором принимали участие и мы с мамой. Но тренировать он меня начала еще в три года. Сначала просто играл со мной. А потом уже по-серьезному каждый день учил делать всякие стойки, растяжки.

— То есть получается, ты все же из цирковых?

— Ну, в общем, да, выросла я там, среди артистов Cirque du Soleil.

— Детства не было?

— (Смеется)

— Надоел этот вопрос?

— Я и сама его себе всегда задаю. Я смотрела на детей, которые делали, что хотели: играли на детской площадке, смотрели мультики, качались на качелях. Мне семь, а я уже, как взрослая, должна все время работать. Все по режиму: репетиции, школа, выступления. С меня всегда строго спрашивали, требовали быть ответственной. У меня и друзей-то по большому счету не было. Но зато меня окружали очень интересные люди, которые разговаривали на разных языках, настоящие мастера и профессионалы.

Доза свободы

— В 11 лет я начала активно расти и уже не могла участвовать в номере, где по замыслу должен быть ребенок, поэтому роль досталась младшему брату. А мне очень нравились качели и американские горки. Вот я и приняла самостоятельное решение впервые в жизни.

— Почему ты выбрала именно трапецию?

— Мне она всегда нравилась. Дух захватывало, когда я смотрела на артистов, летающих под куполом. Мечтала быть свободной, избавиться от этого строгого режима, чтоб никто не говорил, что надо делать. Я пару раз попробовала и подумала: ух, класс, летаю, как птица, получила дозу свободы. И в двенадцать лет директор цирка предложил моим родителям, чтобы я поехала в Cirque du Soleil в Монреаль, где со мной бы занимался знаменитый российский тренер по трапеции Виктор Фомин. Там я жила с опекунами. Была у Фомина самой молодой ученицей, но выучила трапецию быстрее всех — за 14 месяцев, хотя обычно на это уходит полтора-два года. И назад к родителям я вернулась уже со своим цирковым номером.

— Расскажи историю про золотую медаль.

— В 16 лет Фомин повез меня в Париж на фестиваль Cirque De L’avenir. Это как олимпийские игры, но среди цирковых. Там все съезжаются: акробаты, «русские качели», «каучук», жонглеры. Всего жюри оценивает тридцать номеров. Вот там я и взяла «золото».

— А как ты решилась уйти из Дю Солей и пуститься в свободное плавание?

— Просто устала от жизни в нем. Мне был 21 год и, можно сказать, я там всю жизнь провела. Цирк очень большой, но мир в нем маленький — и это все, что я тогда знала. Мне захотелось чего-то нового. Я накопила денег и опять поехала в Монреаль, но уже стала «свободным художником». Сама сняла квартиру, поставила цель и сделала собственный номер, который уже назывался не просто «Соло-трапеция», а «Дарья Винтилова — соло-трапеция». Репетировала, шила костюмы, посылала видео разным агентам и компаниям, ездила на фестивали. Меня стали приглашать в разные шоу. Вот уже шесть лет, как я обхожусь без Дю Солей. И жива!

---

---

На арене твой любимый герой

— Очень хочу попасть на фестиваль в Монте-Карло. Для циркового артиста — это как Оскар в Голливуде. Кстати, благодаря этой мечте я и оказалась во Фридрихштадт-Паласте. Я знала, что директор этого театра является также ассистентом директора фестиваля в Монте-Карло. И я ему отправила диск со своим видео. На фестиваль я пока не попала, но в шоу The One меня пригласили.

— Чем-то отличается работа в таком шоу от цирка?

— Опыт выступлений в шоу у меня до Фридрихштадт-Паласта уже был богатый — начиная с «Saltimbanco», где я выступала с родителями, и заканчивая «7 Fingers of the Hand» в Нью-Йорке. В шоу работать гораздо интереснее, чем в обычном цирковом представлении. Там есть история, а ты ее герой.

— По-твоему, цирковой артист должен быть актером?

— Еще бы! Мне нравится играть с публикой, хоть в моем жанре это не так-то легко. Нужно постоянно концентрироваться на раскачивании трапеции между трюками, сосредоточиться, чтобы все делать тютелька в тютельку. Но если чувствуешь публику — и она тебя чувствует. А закроешься, зрители будут на тебя смотреть, но не увидят.

Спящие в первых рядах

— Не обидно, что цирковых в отличие, к примеру, от актеров и спортсменов, мало знают?

— Я часто об этом думаю. Ты хоть шесть сальто сделай, а никто тебя не будет знать. Цирковой мир очень узкий. Это надо на телешоу засветиться, если хочешь стать мегаизвестной.

— Не приглашали?

— Пару раз звали. Но я не хочу. Там же всегда легенду про тебя выдумывают. Вроде как я работала в другом жанре и выучила трапешку за неделю. Первый эпизод — я совсем нулевая, второй — уже получше, а третий — жгу. А мне бы хотелось свою настоящую историю рассказать. Но они считают, что зрителям это неинтересно. Моих друзей в Америке позвали на шоу «America’s Got Talent», записали интервью и, в итоге, так порезали, что все вывернули наизнанку.

— Ты ведь самых разных зрителей видела. Есть такие, что тебя поразили?

— Японцы. Они всегда спят. Усаживаются в первые ряды в костюмах и галстуках и засыпают. Почти не хлопают. Зато они очень преданные поклонники. Всегда встречают после шоу с цветами, мишками, знают тебя по имени, будут ездить за тобой везде. Короче, тяжелая публика, но очень хорошая.

— Не загадываешь, что будет потом, когда придется завязать с трапецией?

— Хм. Есть много идей. Шоу свое сделать хочу… Кроме того, я знают пять языков — русский, английский, французский, испанский и немецкий. Может быть, что-то связанное с этим. Я не загадываю. Посмотрим. Придет время, и решение придет само. Мой инстинкт проснется, и я что-то выберу. Я не боюсь будущего.

«Алле-оппа» — а вот посмотрите на меня!

— Высоты никогда не боялась. Но когда начинаешь разучивать новые трюки, особенно сложные, иногда бывает не по себе.

— Сама придумываешь номера?

— Да. В шоу костюмы и свет делают постановщики, а все остальное мое.

— Есть у тебя что-то такое, что никто в мире не делает?

— Есть парочка трюков. Например, три винта (винт — вращение тела вокруг продольной оси. — ЖБ). В шоу их еще никто не делал. Или два винта на встать. Вообще, трапеция — сама по себе такая тяжелая дисциплина, что определенный набор приемов есть, все их делают. Главное, конечно, это подача. Ну, исполнишь ты что-то, глядя в одну точку, никого не зацепит. А вот если делаешь винт, пусть даже один, на «Алле-оппа» — а вот посмотрите на меня! — это уже совершенно другое дело. Это важно: в черно-белом формате ты работаешь или в цветном.

— А есть любимый номер?

— В Cirque du Soleil, в шоу «Kooza» трапешка поднималась и опускалась. Было здорово. В шестнадцать лет я придумала один образ. Я тогда была — палец в рот не клади. На голове панковский парик, одета в красный костюм. И вот там я прям показала свой характер. Очень хороший был номер. Думаю, когда-нибудь еще раз его отработать, но уже на более высоком уровне.

---

Читайте также:

• То ли танец, то ли оргазм: безумная жизнь Валески Герт
• «Я — клоун» — «Понятно. А нормальная работа у тебя есть?»
• Фридрихштадт-Паласт. Богатый и сексуальный

---