Сергей Чобан — один из лучших архитекторов Берлина после объединения. Во многом благодаря его работам сформирован сегодняшний образ столицы Германии как города ультрасовременного с одной стороны и соразмерного человеку с другой. В лекции, состоявшейся 6 мая 2019 года и организованной основателем проекта Berlinkus Кириллом Милкусом, Сергей Чобан рассказал, как он видит и чувствует городскую архитектуру, на каких принципах основывает свои работы и идеи и куда, собственно, развивался Берлин последние тридцать лет и будет развиваться в дальнейшем. Обязательное чтение для любого, любящего или не любящего Берлин, и для интересующихся развитием архитектуры и урбанистики.

---

---

Сергей Чобан, архитектор, лауреат Европейской архитектурной премии (European Prize for Architecture), руководитель бюро SPEECH (Москва) и Tchoban Voss Architekten (Берлин).

Среди всех европейских столиц Берлин, безусловно, занимает одно из самых заметных мест. Претендовать на лидерство он может по многим параметрам, но есть сфера, в которой Берлину точно нет равных, — это объемы и разнообразие нового строительства.

Исторические и политические испытания, выпавшие на долю города, дали ему уникальный шанс переформатировать свой облик, и именно градостроительство и архитектура стали главными героями этого масштабного процесса. Падение Берлинской стены, объединение Германии и переезд столицы из Бонна в Берлин, с одной стороны, предопределили бурное развитие города в новом, чрезвычайно ответственном качестве, а с другой — создали для этого поистине колоссальные территориальные возможности.

Но, пожалуй, самое уникальное в ситуации этого вполне предсказуемого строительного бума — его системность и рациональность. В 1990-е годы едва ли не весь центр Берлина был одет в строительные леса, и когда на рубеже веков их наконец-то сняли, столица объединенной Германии предстала как современный, модный и одновременно поразительно дружелюбный и сомасштабный человеку город, в котором многообразие архитектурного языка органично сочетается с историческими градостроительными традициями.

Вот какой была структура этого города в 1940 году. Берлин был типичным европейским городом с очень плотной сеткой кварталов. Эта плотность составляла примерно 25–28 тысяч кв. м. на гектар, при том, что средняя высотность застройки была шесть этажей.

Обратите внимание на концентрацию черных пятен на плане — внутренние дворы были преимущественно очень маленького размера, а сами дома занимали максимально возможное пространство между улицами.

А вот это Берлин в 1953 году. Это результат разрушений, которые произошли во время войны — и во время бомбардировок, и во время боев, которые велись в городе. Фактически, как мы видим, от города осталось примерно 40% всей его застройки.

Кстати, многие из полуразрушенных или даже почти уцелевших довоенных построек были разрушены после войны, так как Германия хотела распрощаться со своим тяжелым прошлым.

И вот план Берлина 1989 года. И мы видим, каким именно путем шло развитие города в послевоенные десятилетия. В его ткани возникли многочисленные модернистские структуры — комплексы, для которых характерны открытые пространства, крупные лаконичные формы и полная неспособность считаться с масштабом окружающей исторической застройки.

Когда в 1989-м пала Берлинская стена, город оказался на пороге необходимости воссоединения — не только социального и политического, но и градостроительного. Половинки города, сорок с лишним лет развивавшиеся в изоляции друг от друга и совершенно по-разному, необходимо было заново сшить.

Эту беспрецедентную по своей ответственности и своему масштабу задачу властям города и градостроителям предстояло решить в самые сжатые сроки, ибо, как минимум, срочной интеграции требовали инженерная и транспортная инфраструктура, а километровые пустыри на месте бывшей стены не могли служить лицом столицы объединенной Германии.

---

---

Участившиеся спекуляции с недвижимостью в самом начале 1990-х годов также очень быстро дали понять, что Берлину необходимы жесткий свод правил и норм, по которым будет развиваться город.

Ключевой фигурой процесса преобразований города стал урбанист Ханс Штимманн (род. в 1941), в 1991 году возглавивший в Сенате Берлина управление по строительству. Свою миссию он видел в возвращении к утраченным традициям европейского (т.е. домодернистского) города, для которого характерны плотная среднеэтажная квартальная застройка и интуитивно понятная система улиц и площадей.

В основу новой градостроительной политики Штимманн положил разработанную в 1987 году архитектором Йозефом Паулем Кляйхузом концепцию «критической реконструкции», которая рассматривала Берлин как совокупность новых и восстановленных зданий в исторической или приближенной по своей структуре к исторической городской ткани.

Было принято решение — сколь консервативное, столь и революционное, — восстановить исторический план города и заполнить его новыми зданиями. Зданиями, которые бы строго соблюдали разработанный регламент: площадь остекления фасада должна была составлять не более 50% его поверхности, в облицовке применять натуральные материалы, матовые поверхности естественных теплых или, во всяком случае, светлых тонов. То есть, другими словами, современные постройки должны были по своему качеству максимально приближаться к исторической застройке, но, как говорится, без ностальгии по прошлому.

Поскольку никто не отменял необходимости создать отпечаток своего времени и не путать, в каком именно времени мы живем: в конце концов, одежда, лекарства, фильмы, наука — все это очень сильно ушло вперед, если сравнивать со временем, когда закладывались основы градостроительного развития европейского города, и нет ни одной причины, по которой архитектура должна отставать. Но историческая плотность застройки действительно была воссоздана, во многих местах за счет сужения транспортных артерий.

Очень жестко была регламентирована и высотность застройки: максимальная высота до отметки верха кровли была принята не более 30 метров, а отметка до карниза не должна была превышать 22 метра. Это примерно соответствует шести–семи этажам.

Я предлагаю вам пройтись по центральным, наиболее известным районам Берлина и на примере конкретных пространств и зданий посмотреть, как постепенно меняется лицо и структура города, как попытка сохранить историческую планировку превратилась в попытку переосмыслить качество города и проявить возможности современной архитектуры.

Шарлоттенбург

Начнем с района Шарлоттенбург. Это место обитания западногерманской интеллигенции и чиновничества, место чрезвычайно популярное и в хорошем смысле буржуазное. Вот так этот город выглядел в конец XIX — начале XX века, в период основания кайзеровского рейха, когда город формировался как метрополия с ясным европейским характером.

Как мы видим, в фоновой застройке процветала архитектурная эклектика, которая заполняла улицы города зданиями высотой, в основном, шесть–семь этажей. Вот, например, главная улица Шарлоттенбурга — Курфюрстендамм, абсолютно торжественная улица, с богато детализированными и украшенными фасадами домов. В конце этой улицы стоит церковь памяти кайзера Вильгельма. Она была построена в 1895 году по проекту Франца Швехтена.

И вот как эта улица выглядит сейчас. Понятно, что, когда возникает желание воссоздать исторический план, рука архитектора и градостроителя то и дело срывается, начинает проектировать больше и экспрессивнее, потому что современная архитектура мало работает деталью и много работает формой. Вот, например, здание торгового центра «Карштадт-Спортс», которое за его купол в обиходной речи также нередко называют «Билка-мечеть» (там раньше находился торговый дом «Билка»).

Это здание 1950-х годов, и сейчас оно из-за своего фасада, отдаленно напоминающего Дворец дожей, поставлено под охрану. А напротив него — два современных здания, на которые я хотел бы обратить ваше внимание.

Торговый комплекс и отель Swiss Майнхарда фон Геркана и отель Sofitel Яна Кляйхуза. Они, на мой взгляд, очень наглядно иллюстрируют статус сегодняшней европейской архитектуры. Которая отнюдь не всегда удерживается в рамках обозначенных шести-семи этажей, при любой возможности вырывается за пределы этих ограничений и работает больше формой, чем фасадом, превращая каждое из зданий в икону. Наличие этих икон, увеличение их количества, ведет к известной если не какофонии, то политональности города.

А вот другой отрезок улицы Курфюрстендамм, где в середине 1960-х появилось здание «Европа-центр». Если помните, знаменитому Мимино из одноименного фильма объясняли, где в западном Берлине купить зеленого крокодила, которого в Советском Союзе не было ни в одном магазине: «Выйди и скажи: туда — «Европа-Центр», а обратно — аэропорт». Вот это и есть тот самый «Европа-Центр» со знаком Мерседеса. И за ним два новых здания, одно — Кристофа Мэклера, другое — Кристофа Лангхофа, и, как мы видим, тема наслоения силуэтов актуальна для Берлина так же, как и для большинства других современных европейских городов.

Или вот построенное в середине 1950-х годов здание Bikini Haus. Своим фривольным названием обязано наличию незастроенного среднего яруса (в точности как в вошедших тогда в моду купальниках-бикини). Исторически оно было частью крупного градостроительного ансамбля — так называемого «Центра у зоопарка», созданного архитекторами Паулем Швебесом и Хансом Шосбергером и считавшегося одной из икон берлинского модернизма. К моменту объединения Берлина комплекс уже изрядно обветшал, но реконструкции ждал еще почти двадцать лет.

За это время успело кардинально измениться само представление о том, как должен быть организован торговый и общественный центр, так что промедление оказалось Bikini на руку — в своем нынешнем виде он служит воплощением синтеза функций и пространств, искусно соединяя в себе шоппинг, работу, досуг, отель и озелененные общественные площади, в которых комфортно находиться в любую погоду.

Общий план реконструкции был разработан бельгийским бюро SAQ architects, его главной идеей стало создание нового крупного пространства с верхним светом, своего рода «перехода» между зданием Bikini и берлинским зоопарком. Одной из главных точек притяжения этого объема стало огромное окно, выходящее прямо на вольер с обезьянами: через него можно наблюдать за животными, не покупая билет в зоопарк.

Крыша этого объекта также эксплуатируется — на ней организовано общественное пространство на открытом воздухе общей площадью 7000 кв. м., где летом высаживают цветы, а зимой заливают каток.

А вот куда более брутальное внедрение — офисное здание Kranzler Eck архитектора Хельмута Яна, напоминающее огромную стеклянную шпалу, которая рассекла квартал.

Кстати, на его месте стояло охраняемое здание 1950-х годов, но его снесли, поскольку считалось, что это значимый для города экономический прорыв — сделать такой крупный в американском стиле офисный комплекс сразу после воссоединения Германии.

Тиргартен

Дальше мы двигаемся на восток и попадаем в район Тиргартен. Здесь наиболее интересное место с точки зрения перипетий развития архитектуры — это «Культурфорум» (Kulturforum). Раньше здесь располагались очень дорогие частные виллы. Вот как этот район выглядел до войны. Его доминантой была церковь Маттеуса по проекту Фридриха Августа Штюлера.

И вот так выглядит «Культурфорум» сейчас.

Мы видим в верхней части церковь Маттеуса и конгломерат отдельных зданий разных эпох, каждое из которых стало важным этапом для развития архитектуры своего времени. Вот здание филармонии Ганса Шаруна, заложившее традиции проектирования зданий этой типологии (в гамбургской филармонии на Эльбе Херцога и де Мерона, например, нетрудно увидеть следование ей). А вот — новая национальная галерея, которая была выстроена в 1968 году по проекту Миса ван дер Роэ и сегодня реконструируется по проекту Дэвида Чипперфилда. Дальше, слева, двухцветное сине-желтое здание — это Джеймс Стерлинг, выдающийся архитектор постмодернизма. А вот это Эмиль Фаренкамп, 1930-е годы, замечательное здание Шелл-хаус, с очень красивыми травертиновыми изогнутыми фасадами, которое сегодня заслуженно считается иконой модернизма, переходящего в ар-деко. Вот здание Кристофа Затлера — картинная галерея с потрясающим собранием. Само здание очень ясное, четкое, в нем невозможно не заметить следование приемам великого Отто Вагнера, вот в этой рустованной структуре цоколя и тонком членении профиля, например.

---

---

И теперь — пример из области абсолютно актуального развития данной территории. Недавно был проведен конкурс на новый музей современного искусства, который планируется построить в этой части города. Победил в нем дуэт Херцога и де Мерона вот с таким, обескуражившим многих, зданием. Прежде всего, своим градостроительным решением — поскольку оно выдвинуто вперед и в перспективе улицы фактически заслоняет собой здание Миса ван дер Роэ. Я воздержусь от оценки этого проекта, но его градостроительная постановка, безусловно, в полной мере иллюстрирует дуальность сегодняшней градостроительной мысли, которая мечется между иконической архитектурой и архитектурой городских пространств.

Дальше мы идем к Потсдамской площади. Это очень важный для воссоединенного Берлина ансамбль. Вот как он выглядел в конце XIX — начале XX века. Вы видите здесь отель Bellevue — и вот уже в 1930-е годы он полностью изменился под влиянием архитекторов «Баухауза» и экспрессиониов, в частности, Эриха Мендельсона, спроектировавшего «Коламбус-Хаус».

Когда в 1953-м здание Мендельсона пострадало от пожара, его без сожаления снесли. Впрочем, на этом месте, когда рядом возвели в начале 1960-х Берлинскую стену, возникла полоса отчуждения, так что, видимо, у этого здания все равно не было будущего. И уже в 1990-е годы на месте полосы отчуждения в соответствии с принципом критической реконструкции вновь возникли исторические кварталы со сходящимися под углом улицами.

В проекте бюро Хильмера и Затлера, который победил в градостроительном конкурсе, эти блоки были умеренной высоты — семь-восемь этажей. Но затем вмешался инвестор — компания Daimler, сказавшая, что согласна на улицы и кварталы, только если им разрешат проигнорировать высотный регламент. И в качестве исключения, с учетом центральности расположения, им это разрешили, и так возникли высотки, которые символизируют современный Берлин.

Напротив Потсдамской площади расположена Лейпцигская площадь. И это прямо противоположный феномен — попытка почти досконально воссоздать исторический план города. Лейпцигская площадь тоже находилась в полосе отчуждения, то есть была полностью разрушена. И после объединения Берлина была скрупулезно восстановлена в своих исторических очертаниях, причем на каждый отдельный дом должен был проводиться собственный архитектурный конкурс. В итоге в застройке площади отметились самые разные архитекторы: Аксель Шультес, Кристоф Лангхоф, Юрген Энгель, Ян Кляйхус и многие другие. Есть здесь и два моих дома. И в целом ансамбль площади — это воплощение принципов европейского города в переводе на сегодняшний рациональный язык архитектуры.

Митте

Двигаясь вперед, мы оказываемся в районе Митте. Это уже восточный Берлин, территория бывшей ГДР. Вот так выглядела Унтер-ден-Линден с ее умеренной по этажности застройкой и довольно большим расстоянием между зданиями.

Вот как выглядит она сегодня.

Надо сказать, в отдельных своих частях она изменилась очень мало, хотя постоянно проводится реконструкция зданий. Однако в целом качество застройки не поменялось. Но чем дальше мы двигаемся в сторону строящегося дворца, тем сильнее город начинает меняться. Здесь появляются дома начала 90-х, остаются какие-то внедрения более старые, но в целом все приобретает полумодернистский гибридный характер.

Вот, например, район индивидуальных таунхаусов у Фридрихсвердерской церкви, каждый принадлежит отдельной семье.

Площадь этажа здесь составляет порядка 60-70 квадратных метров. Первые участки продавались по очень низкой цене для того, чтобы стимулировать людей селиться в центре города и тем самым способствовать укоренению самых разных форматов жилья. Сегодня, надо сказать, о тогдашних ценах можно только вспоминать.

А вот проект жилого квартала, в составе которого есть и многоквартирные дома, и таунхаусы. Прежде всего, посмотрите на историческое изображение, запечатлевшее застройку, которая была здесь раньше. Вы увидите, как плотно строился Берлин по отношению к церкви, которая была сделана по проекту Шинкеля. И этот регламент был восстановлен.

Здесь всего шесть метров между зданием церкви и жилыми домами. Это довольно интересная попытка, повторюсь, воссоздать исторический план средствами новой архитектуры. Столь плотная среда, на мой взгляд, немыслима без деталей, проявляющихся по мере приближения к фасадам, напитывающих глаз. Как вы видите, таких деталей здесь очень много.

Мы двигаемся дальше к центру. Видим восстанавливаемый дворец, видим Берлинский кафедральный собор, а рядом с ним участок, на котором когда-то располагался отель Palast, один из четырех отелей ГДР, предназначавшихся исключительно для обслуживания гостей из западных стран.

После объединения Германии он еще несколько лет функционировал как отель и административное здание (в частности, именно здесь разместилось первое представительство земли Северный Рейн — Вестфалия), а в 1995 году был приобретен сетью Radisson SAS, которая и выступила инициатором замены здания на современное и более рационально использующее возможности участка.

Надо сказать, оно располагалось, как крепость в пустыне: это был искусственный холм над подземным гаражом, где было написано — «наступать только под собственную ответственность». У кромки набережной не было пешеходной зоны. Мы предложили структуру, максимально приближенную к квартальной и при этом дружелюбно открытую городу. Комплекс сформирован четырьмя зданиями, между которыми созданы два пешеходных пассажа, причем один из пассажей перекрыт светопрозрачной кровлей, создавая максимально комфортное пространство для прогулок и отдыха.

Проект DomAquarée стал первым для Берлина примером по-настоящему многофункционального квартала, в котором деловые и коммерческие функции органично дополнены общественными, культурными и жилыми, а набережные превратились в благоустроенные общественные пространства. В рамках этого проекта были переосмыслены даже такие исторические символы, как фонтан, который находился перед старым отелем. Я сам разговаривал со скульптором, который делал этот фонтан, попросил у него разрешения переставить фигуры, посадить их на новый парапет. И сегодня это любимое место для съемки людей — там постоянно можно увидеть кого-то, кто фотографируется на фоне этих скульптур. Это очень популярное, принадлежащее людям, крупное общественное пространство.

Двигаясь по Берлину дальше, мы рано или поздно обязательно попадем в один из городских дворов. В Берлине очень много дворов, которые имеют имена собственные. Вот, например, Гамбургский двор.

Со стороны уличного фасада ничего не заметно, в его внутренней структуре происходит довольно контрастное внедрение — здание, возведенное по моему проекту. В данном случае было использовано так называемое право застроить воздух. Более низкие исторические здания находятся под охраной, а новый объем решен как консоль, парящая над памятником, так как опираться на исторический объем было нельзя, — таким образом новое контрастирует со старым, соблюдая границы последнего, и при этом удается достичь плотности застройки, которая была характерна для этого района до войны.

Или, например, новое жилое здание, которое было возведено на месте пустыря, возникшего после демонтажа разбомбленного здания.

Этот дом также построен по моему проекту. Очень скромный, из кирпича и оштукатуренного кирпича, но который, как мне кажется, крепко сел в историческую застройку. Это современная архитектура, которая обладает интересной деталью — она не рвет фронт уличной застройки и в то же время привносит в ее облик ощутимую современную ноту.

Дальше, двигаясь к Александерплац, мы приходим в районе Митте к новому центру, который в свое время делался по проекту Петера Беренса в 1930-е годы. В реконструкции одного из этих зданий, кстати, я участвовал: — это Беролина-Хаус, одна из жемчужин архитектуры 30-х годов.

Впрочем, возникают на Александерплац и высотные акценты. В 1990-е годы для Берлина был также разработан план высотного строительства, и один из его очагов приходится как раз на Александерплац. Этот проект, кстати, делает российский инвестор «Монарх» — вместе с архитектором Манфредом Ортнером хотят построить активную высотную доминанту рядом со старой ратушей. Ратуша — довольно крупный значительный памятник архитектуры конца XIX-го века Людвига Хоффмана, но вот видите, не боятся рядом с привычной глазу маковкой, которая доминировала долгое время в этой части Берлина, строить довольно высокий, где-то 150 метров, дом.

И еще один высотный дом. Конкурс проводила компания Хайнц, знаменитый американский девелопер. Выиграл Фрэнк Гери. Мы видим, что этот дом уже начинает конкурировать не только с силуэтом окружающего города, но даже с находящейся рядом телевизионной башней. В этих частях город не боится всплесков высотных доминант, поскольку Александерплац всегда была и должна стать снова притягательным центром для города, и город понимает, что здесь недостаточно скромных внедрений, а нужны какие-то всплески, нужны крупные акценты, которые бы привлекли людей в эту часть города.

Фридрихсхайн

Наконец, мы переходим во Фридрихсхайн. Это часть города, активно взаимодействующая с водой, с набережными реки Шпрее.

Один из самых масштабных проектов здесь — это район Медиашпрее, представляющий собой как мы видим, плотную многофункциональную застройку с большим количеством высотных акцентов, которые появляются не на кромке реки, но по мере удаления от нее. Впрочем, бывают и исключения.

Например, вот такую небольшую высотную доминанту — жилой комплекс Living Levels — я реализовал на берегу Шпрее. Рядом с ней расположены штаб-квартиры Mercedes-Benz и интернет-магазина Zalando.

Протяженная набережная завершается Восточной гаванью — территорией бывшего грузового порта, которая сегодня развивается как многофункциональное пространство с жильем, офисами, отелями и, конечно, общественными пространствами. Вот, например, отель NHow, построенный по моему проекту.

На месте бывшей индустриальной зоны получилась очень живая набережная с многообразными функциями — вот, например, аутлет-центр, за ним строится еще одно жилое здание. А замыкает перспективу скульптура Molecule Man, тоже пример принципа контрастного внедрения, но теперь уже современного искусства и не в городскую ткань, а в водное пространство Шпрее.

Этим кадром я хотел бы завершить свое сообщение о Берлине который, сохраняя структуру европейского города и при этом давая возможность языку современной архитектуры развиваться, продолжает совершенствоваться. Надо сказать, что этот путь подтверждает свою успешность — Берлин является городом, привлекательным для жизни и бизнеса, а количество туристов увеличивается на 8–10 процентов в год — это максимальный прирост среди европейских городов.

Фото в анонсе: Subodh | AdobeStock

---

Читайте также:

• Майнхард фон Геркан: немец, который строит мир
• Король берлинских моллов: ху из мистер Хут?
• Николаифиртель, старейший район Берлина, станет охраняемым памятником истории

---