Шоколадный дядюшка жив до сих пор. Это Гейл Сеймур Хелворсен, полковник ВВС в отставке, кавалер ордена Почетного легиона и креста За почетные заслуги перед Федеративной Республикой Германией. Ему девяносто восемь лет. В 2002 году на открытии Олимпийских Игр в своем родном Солт-Лейк-Сити он во главе колонны немецкой сборной нес табличку с надписью «Германия». Его имя присвоено двум берлинским школам, в Далеме и Целендорфе, — причем (уникальный исторический сюжет!) покров с мемориальной таблички на фасаде Gail S. Halvorsen Schule в Далеме на церемонии ее открытия он снял собственноручно. Живая легенда!

Одно из примечательных явлений современной берлинской архитектуры — транспортный самолет Douglas C-47, так называемый «небесный поезд» (Skytrain), целиком подвешенный к фасаду Немецкого технического музея. По определению, музей демонстрирует исторические образцы немецкой техники. Но самолет над входом — американский.

Потому что именно он стал символом выживания в период первого берлинского кризиса. Выживание — точное слово. Проблема не в том, что берлинцев оставили «без шоколада». Их оставили без всего — снабжение многолюдного разрушенного города наглухо перекрыли. И если бы не воздушный мост…

Одним из «дугласов», подвозивших продовольствие, управлял Хелворсен. Он первым стал сбрасывать «сладкие бомбы» перед заходом на посадку в Темпельхофе. Когда «налеты» участились настолько, что в Темпельхофе транспортники приземлялись каждые полторы минуты, различить именно его самолет стало трудно. Поэтому Хелворсен договорился с мальчишками и девчонками в Нойкельне, каждый день всматривавшимися в небо в ожидании Шоколадного дядюшки, что на подлете он будет покачивать крыльями.

Так и шло. Подлет к Темпельхофу. Покачивание крыльями. Дети радостно приветствуют дядюшку. Он открывает люк и сбрасывает на парашютиках часть своего съестного груза. Из этого сложилось его второе прозвище: Дядюшка с качающимися крыльями (Onkel Wackelflügel).

В 2004 году Гейл Хелворсен пытался организовать подобную акцию для детей пораженного войной Ирака. Но армейское командование США ему отказало. Что-то, надо полагать, изменилось во временах и нравах. А что было тогда, в сорок восьмом? Почему Западный Берлин стал эпицентром масштабной операции спасения?

Первый берлинский кризис

Раз первый, значит, надо полагать, не последний. Да, были и последующие кризисы: массовая забастовка в Восточном Берлине в июне 1953 года, возведение Берлинской стены в 1961-м. Но первый — самый острый! На карту была поставлена жизнь всего населения западных секторов оккупированной союзниками немецкой столицы.

Цепочка исторических событий выглядит полной бессмыслицей — в огороде бузина, а в Киеве дядька. Но связь между бузиной и дядькой оказалась прочной, неразрывной, жестокой.

20 июня 1948 года было принято решение о введении новой (по тем временам) валюты: немецкой марки. С 21 июня она начала хождение по всей западной оккупационной зоне Германии, став единственным законным платежным средством, заменив рейхсмарки и так называемые рентные марки, имевшие параллельное хождение с 1923 года.

Сразу же после денежной реформы, 24 июня, советские оккупационные войска установили блокаду Западного Берлина. Жителей оставили без продовольствия и даже без питьевой воды. Как жить? Никак! Советский Союз сурово наказывал немцев за их марку.

Деньги вперед!

Да, валюта, которую принято считать собственным платежным средством ФРГ, появилась почти на год раньше, чем сама Федеративная Республика Германии. Сугубо мирная денежная реформа вызвала лютый гнев Сталина. Верховный главнокомандующий понял, что его тайно вынашиваемый план протектората над единой Германией трещит по швам.

Сегодня это звучит историческим анекдотом — но именно Сталин был первым сторонником воссоединения Германии по окончании оккупационного режима. Декларируемая им цель: создание нейтрального государства в Центральной Европе, которое будет проводить политику неприсоединения. Но западные союзники реагировали настороженно. Они подозревали, что истинный замысел дядюшки Джо — создание просоветской Германии.

Подтверждений этому было достаточно: навязывание коммунистического режима в советской оккупационной зоне плюс события в Чехословакии, Польше, Болгарии, Румынии, Венгрии, даже в крохотной Албании, где дискредитировались социалистические и либеральные партии, якобы запятнавшие себя сотрудничеством с нацистами, а к власти настырно проводили коммунистов.

Запад отвечал политикой сдерживания. Одной из таких мер стала экономическая и административно-политическая консолидация сначала «Бизонии» (оккупационных зон Англии и США), затем «Тризонии» (когда консолидацию поддержала Франция, присоединив свою оккупационную зону).

Валютная реформа в «Тризонии» отчетливо указывала на избрание собственного пути, в противовес коммунистическому крену Восточной Германии. И это стало последней каплей, переполнившей чашу сталинского «терпения».

Он, вообще говоря, был дико недоволен историческими итогами второй мировой войны. Ему грезились промышленные богатства Рурской области, от которых следовало, по праву победителя, отхватить изрядный кусок. А фактически по репарациям достались перемещенные в СССР производственные фонды с восточных районов Германии — менее развитых в промышленном отношении.

Окончательным итогом войны Сталину виделось наступление Красной Армии до Пиренеев и Гибралтара, образование западного крыла «стран народной демократии», включая Францию и Италию. На деле пришлось «удовольствоваться» бедной, лежавшей в руинах Восточной Европой.

Известный исследователь ГДР Манфред Вильке, руководитель проекта «Государство СЕПГ» в мюнхенском Институте современной истории, в своей книге «Пат Берлинской стены» приводит высказывание Сталина по воспоминаниям Вильгельма Пика, будущего президента ГДР. Еще в марте 1948 года Пик лично жаловался Сталину, что на предстоящих парламентских выборах в Западном Берлине у СЕПГ будут плохие шансы. Вот если бы, мол, союзники покинули город… На что Сталин ответил: «Союзников следует вышвырнуть из Берлина». Не будет союзников — не будет и помех в продвижении коммунистического влияния!

О том, что Сталин исключал роль Запада в послевоенном урегулировании в Германии, говорит и неучастие СССР в Лондонском совещании шести держав 1948 года, на котором впрямую отмечалось, что тесное экономическое сотрудничество США, Великобритании, Франции и стран Бенилюкса в восстановлении западных областей оккупированной страны необходимо, в частности, для противодействия планам сохранения ее как единого государства под советским влиянием. Глава советской военной администрации в Германии маршал Соколовский ответил на коммюнике Лондонского совещания немедленным выходом из союзнического Контрольного совета. Именно с этого момента Германия фактически развалилась на две части, а Западный Берлин стал заложником в большой ссоре больших держав.

«Давай закурим, геноссе, по одной»

Верховный рвал и метал. Он жаждал мести. И едва родилась дойчмарка, как части берлинского гарнизона были приведены в боевую готовность. Не успели западные немцы порадоваться настоящим деньгам, которые пришли на смену «сигаретной валюте», как им предъявили кошмарный счет за финансовое облегчение.

«Сигаретная валюта» это пачка сигарет. Или сигареты штучно. На черном рынке они принимались как единственное платежное средство, когда рейхсмарки и рентные марки утратили цену. Есть любопытные сравнения: покупательская способность одной тогдашней сигареты в пересчете равнялась бы 25-35 сегодняшним евро. Вот и «давай закурим, геноссе, по одной…»

---

---

Петля на шее

С огромным удовольствием верховный главнокомандующий поставил бы на колени все население «Тризонии» с ее сепаратистскими претензиями. Но руки все же были коротки. Идти на прямое столкновение с армиями союзников кремлевский горец не решился. Проще было разобраться с западными секторами Берлина, поскольку они находились «как бы» на территории советской зоны.

24 июня 1948 года произошли два события: «громкое» (официально объявленное) — введение собственной марки, ставшей прообразом марки ГДР, и «тихое» (запущенное без предуведомлений) — блокада Западного Берлина.

Впрочем, это было не начало блокады, а ее завершающая стадия. Окончательное затягивание удушающей петли на шее более чем двух миллионов жителей.

Западный Берлин с самого начала получил лишь ограниченную связь с западными оккупационными зонами. Еще в июне 1945 года глава военной администрации американской зоны генерал Люсиус Клей и его британский коллега генерал Брайан Робертсон просили о четырех железнодорожных и двух автомобильных линиях, а также о двух воздушных коридорах для бесперебойного снабжения Западного Берлина. Маршал Жуков разрешил всего по одному. Одну «железку», одну автостраду, один воздушный коридор. С 1946 года советские оккупационные власти прекратили поставки продовольствия из восточных, преимущественно аграрных, районов в западные.

А с 24 июня 1948 года вооруженные кордоны полностью рассекли все коммуникации на подходах к Западному Берлину. Была прекращена подача электроэнергии, остановлено водоснабжение. Восточное информационное агентство AND распространило сообщение о том, что разрыв коммуникаций вызван «техническими проблемами».

Теоретически жители Западного Берлина могли покупать продукты и все необходимое в восточном секторе. Но цены там были гораздо выше — и все товары первой необходимости распределялись по карточкам. Разумеется, у западных берлинцев годных карточек не было.

Оставалась одна надежда — на снабжение по воздуху. Перекрыть этот канал (то есть, фактически, сбивать самолеты союзников, направлявшиеся в Западный Берлин) никто не решился. Хотя рискованные маневры советских самолетов в воздушном коридоре предпринимались неоднократно — с целью запугать союзников, нарушить снабжение. Обострения носили крайний, смертельно опасный характер. Так, 18 октября советский «Як» обстрелял американский самолет, вызвав на себя ответный огонь истребителей сопровождения. Несколько «Яков» были повреждены.

Но мост «работал». Тем западные берлинцы и спаслись — регулярными, ежедневными поставками по воздуху. Кроме продовольствия, подвозили питьевую воду, топливо, одежду и медикаменты. Цепочка специальных операций поддерживала основной трафик. Названия операций говорят сами за себя: «Изюмные бомбардировщики», «Малый провиант», «Санта-Клаус», «Пасхальный парад».

Ежедневно в Западный Берлин доставлялось до двух тысяч тонн грузов. В середине апреля 1949 года был поставлен рекорд: за сутки 1400 рейсов и почти 13 тысяч доставленных тонн. Если в начале Гейл Хейдворсен и члены его экипажа сбрасывали на парашютах ежедневно 400 килограммов сладостей, то в 1949 году 25 экипажей «бомбили город» более чем двадцатью тоннами.

Первые жертвы холодной войны

Наземную блокаду держали до 12 мая 1949 года. До этого времени функционировал и воздушный мост. День в день.

Сегодня напоминанием о воздушной дороге жизни служат не только мемориальные доски берлинских школ, носящих имя Шоколадного дядюшки, не только «дуглас» на фасаде Немецкого технического музея. Похожие друг на друга изогнутые стелы, символизирующие начало и конец воздушного моста, стоят на территории Темпельхофа, где садились самолеты с грузами, и аэродрома Франкфурта — одного из тех, где они стартовали. Есть памятники на летном поле Эрдинга в Баварии, на берлинском летном поле Гатов.

На кладбище Ольсдорф в Гамбурге покоятся летчики, погибшие при выполнении миссии спасения. Различные несчастные случаи и авиакатастрофы унесли жизни сорока шести американцев, сорока британцев, десяти немцев. Первые жертвы холодной войны.

---

Читайте также:

• Берлинская стена в цифрах и фактах
• Каждый четвертый немец не знает, когда пала Берлинская стена
• Сверху виднее: Западный Берлин — город, в котором хотелось жить | Видео

---