Берлин, конечно, по-прежнему сексуален, но все же уже не так. Не так, как век назад, когда эротикой и развратом здесь была пропитана каждая молекула воздуха. В короткую и яркую эпоху «золотых двадцатых» сексуальная жизнь Берлина переливалась всеми цветами радуги. И об этой радуге грезили геи и лесбиянки всей Европы.

---

Почти сто лет назад Берлин, столица c 4 миллионами населения (больше, чем сегодня), была вторым по величине городом мира после Лос-Анджелеса и третьим по плотности населения после Лондона и Нью-Йорка. Метрополией с невероятным культурным разнообразием, влекущей к себе людей со всего мира, по большей части представителей творческих профессий. Городом новообретенной пьянящей свободы — свободы от предрассудков и условностей, свободы от табу и осуждения, свободы эксперимента, сексуальной свободы.

Неудивительно, что в 20-х годах прошлого века Берлин был популярным местом секс-туризма. Икона английской гей-литературы Кристофер Ишервуд писал: «В отличие от Парижа, где можно было просто купить секс, в Берлине нужно было быть специалистом в сексе: вы желаете девственницу, юношу или женщину преклонного возраста в кожаных сапогах и с кнутом?». Если ты не мог разобраться в своих желаниях, можно было сходить в Институт сексуальных наук (открыт в 1919 году) — первое в мире учреждение по половому просвещению населения — и, соответственно, просветиться, причем бесплатно. И не только это. Берлин был столицей, где гомосексуалы всего мира могли вести нормальный образ жизни, не опасаясь гонений. Здесь были бары и клубы, юристы и врачи, гостиницы, парикмахерские и прочие услуги специально для представителей секс-меньшинств.

Самого Кристофера Ишервуда в Берлин привела именно слава гомосексуальной столицы: «Берлин значил — мальчики». В родной Англии c ее пуританскими нравами и законами, уголовно преследующими любого уклоняющегося от гетеросексуальной нормы, автор не мог раскрыть свой личностный и писательский потенциал. В Берлине он поселился в районе станции метро Ноллендорфплац, увековечив и эту самую станцию с куполом как у чайного домика (разбомблен во время войны), и сам район Шёнеберг, и атмосферу последних дней Веймарской республики в своем произведении «Прощай, Берлин». В 1972 по этой книге был снят фильм «Кабаре» с Лайзой Минелли в главной роли.

Поселился писатель по адресу Мотцштрассе 17, в самом злачном районе города, особенно популярном у геев и лесбиянок. И по сей день на этой улице работают сразу три гей-бара и несколько магазинов с фетиш-аксессуарами. На углу Мотцштрассе и Калькройтштрассе сегодня находится магазин биопродуктов с претенциозным названием «Эльдорадо». Имя этот хипстерский рай унаследовал от своего предшественника: 85 лет назад здесь находился одноименный одиозный травести-клуб для геев и лесбиянок, куда нередко заглядывала и Марлен Дитрих, и конечно, сэр Ишервуд. Здесь собирались дамы и юноши полусвета, актрисы и певицы, богатые дельцы и бедные искатели приключений, гетеро и гомо.

Здесь давала концерты группа трансвеститов, которых в перерывах между представлениями мужчины могли за отдельную плату пригласить на танец. Именно этот клуб описывает Ишервуд в заключительной части книги — клуб «Саломея» с танцующими «женщинами».

* * *

С приходом нацистов к власти ночные клубы стали прикрывать. Начались внезапные обыски и задержания, запретили танцевать в барах после десяти вечера, потом запретили продавать алкоголь, а вскоре стали требовать от владельцев клубов имена, адреса и телефоны всех посетителей, что для гостей этих заведений было опасно. Их в любую минуту могли навестить представители нацистской власти и увести с собой — в тюрьму, на лагерные работы или сразу на смерть.

Покидая в 1933 году Берлин, Ишервуд писал: «Множество моих друзей в заключении, предположительно мертвы». Розовый треугольник — так помечали заключенных за гомосексуальные связи в концентрационных лагерях. Розовый треугольник из гранита на Ноллендорфплац сегодня — памятник тем, кого преследовал и уничтожал национал-социализм за их сексуальную ориентацию. Сам Ишервуд сжег свои дневники тех неспокойных дней в Берлине, поскольку его часто задерживали и обыскивали, а в дневниках были довольно подробно описаны конкретные люди, указаны имена и адреса.

Еврей, владевший клубом, не питал иллюзий относительно происходящего в Германии и своей собственной возможной судьбы. В одночасье он погрузил свои пожитки и семью с двумя собаками в машину и бежал в Прагу, а оттуда — в Австралию. Единственное, что он прихватил с собой на память о клубе и о золотых двадцатых — это адресную книгу с именами посетителей.

* * *

Буквально в десяти метрах от «Эльдорадо», на Калькройтштрассе, находился «Ле Гарсон» — шикарный ночной клуб для лесбиянок, владелицей которого была Сюзи Вановски. Чем была примечательна эта дама кроме того, что содержала одно из самых известных заведений Берлина того времени? А тем, что была любовницей enfant terrible и эми вайнхаус той эпохи — Аниты Бербер, которая давала в этом клубе танцевальные представления в обнаженном виде.

Аниту Бербер можно считать символом полной эксцессов декадентской жизни в двадцатые. Это дикое, но симпатичное дитя той эпохи прожило короткую (всего 29 лет), но очень насыщенную жизнь, в которую уместились два брака (оба мужа были геями), множество романов с людьми обоих полов, кинематографический успех не только на родине, в Германии, но и в Голливуде, гастроли по всему миру, слава первой модели и талантливой танцовщицы, а также дикие эксперименты с наркотиками, во время которых кокаин, морфин и виски употреблялись одновременно и ежедневно и которые заканчивались скандалами и драками.

Без Аниты Бербер ночная жизнь той эпохи была бы лишена главной перчинки. О похождениях дивы писали газеты и журналы, ее увековечил художник Отто Дикс на своем полотне «Портрет Аниты Бербер». Она была неотъемлемым элементом гомосексуального андеграунда и даже сыграла роль в первом в мире фильме о гомосексуальности «Не такой, как все» (1919).

Но ничто не длится вечно. Когда во время очередного выступления, обнаженная, пьяная, перебравшая кокаина Анита набросилась на одного из посетителей, разбила бутылку шампанского об его голову, а после помочилась на него, свет решил, что это — последняя капля. С этого момента начался закат звезды, кинематографисты стали отзывать контракты на съемки. В Дамаске, во время вынужденного турне по Ближнему Востоку, Анита потеряла сознание прямо на сцене. У нее обнаружили туберкулез в последней степени. Интенсивный прием наркотиков и алкоголя несказанно усугубил болезнь. Аниту сразу же доставили в Берлин, где она через несколько месяцев умерла в больнице.

* * *

С Кляйстштрассе начиналась «золотая миля» лесбиянок. И для них Берлин двадцатых был мировой столицей. Известно даже, что в метрополии проживало тогда не менее 85 тысяч гомосексуалок. Для дам «в теме» в городе выходили две еженедельные газеты и шесть журналов, было открыто двенадцать клубов по интересам, две лиги конькобежного спорта, три спортивных организации, и, как минимум, пятьдесят баров и ночных клубов, самыми известными среди которых были «Дориан Грей», «Виолетта», «О-ла-ла» и «Верона Лаунж». По этой самой улице лесбиянки обычно прогуливались с целью познакомиться.

На Кляйстштрассе находилось когда-то «Кляйст-казино» — самый старый гей-бар в Европе. В него приходили как простые смертные, так и знаменитости. Тут процветала мужская проституция. Экономический кризис и безработица после Первой мировой войны выгнали на улицы и молодых людей, и отцов семейств зарабатывать на хлеб чем могли, в том числе и телом.

Это единственный клуб, который после закрытия во времена национал-социализма был снова на короткое время открыт — в дни Олимпиады 1936 года. На тот момент Гитлеру еще требовалось показывать миру человеческое демократическое лицо, так что клуб служил своего рода «потемкинской деревней», фальшивым свидетельством того, что Берлин по-прежнему свободен. После Олимпиады бар сразу же закрыли, однако он все же пережил национал-социализм и снова открылся в 1950 году и работал аж до 2002-го. «Булл клуб», сегодняшний преемник «Кляйст-казино», круглосуточно привечает гей-фетиш-публику.

И вот без малого 100 лет спустя Берлин уже не дикий и распущенный, а, скорее, зрелый и благоразумный, и при том — все равно свободный. Научившийся получать удовольствие от жизни, не эпатируя. Перешедший из эпохи бурного пубертатного созревания в эпоху зрелой чувственности, принимающий себя таким как есть, не зажимаясь и не оскорбляясь. «Берлин бедный, но сексуальный», — заявил однажды бывший мэр города Клаус Воверайт, открытый гомосексуал. Никого здесь не удивишь сегодня ни гашишем, ни танцами в голом виде, ни трансвеститами, ни автобусами с рекламой самого большого в Европе борделя со спецпредложениями. Каждое лето здесь проходит гей-прайд — торжество переживших репрессии и концлагеря́, ненависть и преследования, прайд выживших и не возненавидевших ни себя, ни гетеробольшинство.

---

Читайте также:

• Удивительные превращения Красной Шапочки: от Лолиты Средневековья до секс-бомбы наших дней
• То ли танец, то ли оргазм: безумная жизнь Валески Герт

---