Не всегда можно распознать следы Второй мировой, но некоторые из них остаются опасны и до наших дней. Те, кому приходится цепной пилой обрезать деревья на аллеях в долине между Одером и грядой холмов у бранденбургского городка Зеелов, знают об этой скрытой угрозе: могучие стволы полны осколков гранат и снарядов.

Воспоминания о минувших событиях и сегодня настолько сильны, будто бои закончились совсем недавно.

«Сначала на одерской дамбе появились ушанки. И сразу стало понятно: русские здесь. А через несколько минут красноармейцы уже ворвались в дом и кричали: — Стоять, ни с места!»

Сирко Рохлиц рассказывает так, как будто видел все это своими глазами 73 года тому назад. Хотя ему, нынешнему хозяину ресторанчика «В порту» в деревне Киниц, всего 45. Но и он, и его жена Антье запомнили каждое слово из рассказов бабушки Шарлотты, которая, наверное, первой тогда увидела авангард 1-го Белорусского фронта на западном берегу покрытого льдом Одера. Ведь ресторан располагается точно напротив дамбы, на которой тогда еще не росли деревья.

Переполненный беженцами Киниц был совершенно не готов к войне.

«Никто не ожидал, что Красная армия развернет свой первый плацдарм напротив Киница, на территории нынешней Польши, где тогда были сплошные болота и лес».

Действительно, именно у этой деревеньки на Одере, первого населенного пункта современной Германии, стоявшего на пути Красной армии к Берлину, начались приготовления к последней великой битве в Европе.

«Оттепель тогда наступила быстро. Русским удалось переправить по льду через реку только несколько пушек и минометов. А танки уже проваливались в воду и застревали в иле у пристаней», — рассказывает Рохлиц.

И лишь когда саперы построили понтонный мост, основные силы сдвинулись с места. На плацдарме около Рейтвейна, южнее Киница, и в других местах вдоль Одера к апрелю 1945-го сосредоточились около 500 тысяч советских и польских солдат. До этого момента вермахт еще мог сопротивляться наступлению, но уже из последних сил.

Гренадерский полк № 1242, состоявший из одних курсантов, в котором служил Отто Кухенбауэр, получил приказ сдержать натиск противника у поместья Клессин под Рейтвейном.

«В нашу часть набрали одних пацанов по 15-16 лет и стариков», — вспоминает Кухенбауэр. Сразу после первой же атаки его рота попала под непрерывный обстрел. — «По одному только нашему участку русские выпустили почти 10 тысяч снарядов из всех калибров». Затем на немецкие укрепления двинулись танки. «Рядом со мной в окопе лежали совсем юные солдатики, они рыдали и все время звали маму».

Кухенбауэр успел подорвать в ближнем бою танк, получил в правое плечо снайперскую пулю навылет и угодил с фронта в лазарет.

«Это просто чудо, что я вернулся домой», — говорит 95-летний ветеран из Донауверта.

Он, чертежник по профессии, был когда-то восторженным участником гитлерюгенда. Но война, на которой молодого офицера ранили шесть раз, превратила его во врага национал-социализма.

«Эти гады и преступники, сначала обманули нас, а затем беспощадно погнали на смерть». Когда Отто смотрел недавние новости о событиях на востоке Украины, перед его глазами вновь оживали, казалось бы, давно забытые воспоминания, когда «ко мне подходил вестовой и докладывал, что погиб еще один из наших».

Кухенбауэр очень надеется, что Европе не придется снова пережить такую катастрофу.

«Мое поколение получило очень жестокий урок о том, что ни одна война не решит наши проблемы».

73 года назад прорыв Красной армии на Одере уже было не остановить. Ей противостояло всего около 140 тысяч солдат вермахта и неподготовленных, плохо вооруженных фольксштурмистов. У Киница бои шли 76 дней.

Сначала на русские силы по обоим берегам Одера шли атаки с воздуха. При этом было убито множество беженцев, которые пытались спастись под вытащенными на берег судами и лодками. Затем вермахт попытался вновь занять Киниц, который тогда был гораздо населеннее. Согласно местному архиву, в 1925 году здесь насчитывалось более полутора тысяч жителей. После боев, уничтоживших больше 80 процентов всех зданий, сюда вернулась от силы сотня.

«Через всю деревню тянулись глубокие окопы. Фронт проходил буквально между сараями и несколько дней не мог сдвинуться с места», — вспоминает старик на деревенской площади.

На этой площади, где война не оставила камня на камне, с 1972 года, как памятник освобождению, стоит на пьедестале советский танк Т-34.

Когда Шарлотта Рохлиц в апреле 45-го вернулась в родные края, у ресторана, которым ее семья владела с 1918 года, не было почти всего верхнего этажа. Танцевальный зал красноармейцы приспособили под конюшню. Где тогда лежал навоз, можно увидеть и сегодня: паркет здесь позднее заменили досками. Церковь с высокой колокольней, которую военные использовали как наблюдательный пункт, лежала в руинах.

В отличие от беременной соседки, которая сначала потеряла ребенка, а потом была много раз изнасилована, бабушка Рохлиц не пострадала.

«До эвакуации на восточный берег Одера бабушка все время спрашивала коменданта, где она будет в безопасности», — рассказывает Сирко Рохлиц. Тот отвечал, что он не всевидящий, но лучше бы ей не ночевать в здании школы. «Это ее и спасло».

Позже выяснилось, что в той школе изнасиловали множество женщин.

Крестьяне постоянно жаловались на угон скота и изъятие продовольствия. Уже во времена ГДР, празднуя официальный День освобождения от фашизма, они шутили, что, мол, «русские освободили нас от съестных припасов».

А те жители Киница, что спасались от Красной армии в направлении Зеелова, никак не могут забыть совсем другие картины: множество повешенных вдоль аллей юных солдат вермахта, не желавших больше воевать за фюрера. Они висели на тех самых деревьях, которые и сегодня, спустя 73 года, скрывают в себе угрозу.

Петер Гертнер · Киниц ■

перевод с немецкого на русский primavista.ru/rus/perevod/german

Фото в анонсе: Paalso / Wikipedia (CC0 Public Domain)

---

Читайте также:

• Берлин — столица мира, а не войны | Видео
• «С камерой на Сталинград»: грустная хроника бодрого марша | Видео
• Первая битва холодной войны. Кого бомбили «изюмные бомбардировщики»?

---