В феврале 2017-го, в Москве на фасаде дома номер 36 по Краснопрудной улице появилась мемориальная доска: «Последний адрес актрисы Каролы Неер». В том же году в берлинском районе Вестэнд на стене дома номер 2 на Фюрстенплац была укреплена мемориальная доска с надписью по-немецки: «В этом доме жила до своей эмиграции Карола Неер, 3.11.1900 — 26.6.1942». Здесь же высечено одно из ее изречений: «Мы, актрисы, ловкие на сцене — мы спотыкаемся только в жизни».

Ее называли самой красивой женщиной Германии. Кинопленка и многочисленные фото запечатлели магические черно-белые аспекты этой красоты, ее призрачные светотени. С особым психологизмом она изображена на портрете берлинской художницы Юлии Вольфторн, мастера романтического модерна.

Кароле на портрете двадцать девять лет — а выглядит почти подростком. Фигуру скрывает просторное темное манто с белой выпушкой. Открыто лишь лицо ангельской чистоты и трогательной земной беззащитности. Актриса изображена в сценическом образе Джейн Бэнбери, героини спектакля «Падшие ангелы» по пьесе Ноэла Кауарда.

Обе они были на гребне успеха — автор портрета и послушно позировавшая ей звезда сцены. Менее чем через полтора десятка лет Юлия Вольфторн умерла в концентрационном лагере Терезиенштадт. А Карола Неер не перенесла тиф в тюрьме Илецкой Защиты (нынешнего Соль-Илецка) под Оренбургом. Вот так заставила их «споткнуться» жизнь.

Золушка из-за банковской конторки

Неизвестно, кто была та фея, что преобразила Золушку-Каролу в сказочную красавицу, во властительницу дум и сердец. Наверно, фею звали Мельпоменой. Дочь учителя музыки и владелицы небольшого мюнхенского ресторанчика, Карола, казалось, самим своим происхождением была посажена на быт и прозу, на вычищение гороха и чечевицы из золы. И почему-то мечтала о театре — хотя проговорись она об этом, и окружающие лопнут от смеха.

В 1917 году Карола Неер поступила в торговую школу. «Шел девчонке в ту пору восемнадцатый год» — вот и вся лирика. По окончании поступила в банк, встала за конторскую стойку. И простояла бы за ней всю жизнь. Но терпения хватило на год. Через год бросила Золушка свой банковский «горох», исчезла из мюнхенской деловой жизни. Чтобы возникнуть… на сцене театра Баден-Бадена.

Там, там под сению кулис младые дни ее действительно понеслись. Удивительно, как смело вписалась Карола, не имевшая не только специальной, но и вообще художественной подготовки, в жизнь театра с европейским именем. Роли, правда, предлагали маленькие — но это был старт.

В начале двадцатых она выступала также на сценах Дармштадта, Нюрнберга, того же Мюнхена, Вроцлава (Бреслау). А первый настоящий успех настиг ее в Мейсене, где она сыграла в городском театре главную роль в спектакле «Меловой круг».

Золото «Трехгрошовой оперы»

Нет, это был еще не Брехт. Не его «Кавказский меловой круг». Пьесу на тот же сюжет написал муж Каролы, популярный поэт Клабунд (Альфред Геншке).

С Брехтом завертелась карусель в 1926 году, когда они с мужем переехали в Берлин. По отзывам современников, Брехт не видел никого, кроме Каролы, в роли Полли Пичем в «Трехгрошовой опере». Это и была ее роль, с полной заявкой на сенсацию. Карола украсила образ Полли, этого гангстера в юбке, каскадом сценических трюков и волшебным вокалом. Но прямо перед премьерой (в 1928 году) умер от туберкулеза ее муж.

Сенсационная премьера прошла без нее. И все же Карола участвовала в дальнейших постановках «Трехгрошовой оперы», сыграла роль Полли и в знаменитой экранизации 1931 года.

Иоанна Дарк, в прошлой жизни Жанна д’Арк

Специально для Каролы Неер замышлял Брехт главную роль в своей пьесе «Святая Иоанна скотобоен». Ее героиня — восставшая из пепла Жанна д’Арк, защищающая бедноту в условиях свирепого экономического кризиса.

Еще раньше Бертольт Брехт вдохновил соавтора и соратницу Элизабет Гауптман на создание комедии «Хэппи Энд», главная героиня которой, активистка Армии спасения Лилиан Холидей, является как бы еще одним воплощением Иоанны Дарк. И эта роль тоже была специально «затеяна» для Каролы Неер. А с другой стороны, спектакль «Хэппи Энд» явился смысловым продолжением «Трехгрошовой оперы» — опять с музыкой Курта Вайля, с зонгами и танцами, с вызовом буржуазной морали, с головокружительными разоблачениями и саморазоблачениями.

Сказочным был успех и в «Сказках Венского леса», трагикомедии Эдена фон Хорвата, которую писатель Эрих Кестнер назвал «народным представлением против народных представлений» (в смысле, против слепой веры в чудо, которое спасет народ от бедности). Героиня Каролы, венская простушка Марианна, по ходу действия «перешерстила» все слои венского общества, так что пыль столбом.

Красота это не только страшная сила, но и серьезная работа

А уж как Карола шерстила свой мир! Бертольт Брехт вручил ей букет цветов со словами: «Поздравь меня, я женился!» — она отхлестала его этим букетом. Можно было подумать: вот наградила же судьба красотой и талантом, ничего не потребовав взамен. Но мало кто, ценя легкость ее исполнительской манеры и жизненного стиля, мог догадаться, что за всем этим стоит огромная работа. Над каждой ролью. Над каждой песенкой. Над собственными эстетическими манифестами. И даже над собственной красотой.

Она говорила: «Телу требуется гимнастика. Ногам требуется движение. Желудку требуется хлеб, фрукты, немного мяса. Сердцу требуется любовь. Никакого алкоголя — только иногда бокал шампанского!»

В начале сороковых немецкая эмигрантка Хильда Дути сидела с ней в одной камере, сначала в орловской тюрьме, потом в Илецкой Защите. Позже она рассказывала, что и в этих условиях Карола Неер каждый день делала гимнастику. Кто-нибудь из арестанток вставал перед дверью камеры, заслоняя глазок, поскольку гимнастика была запрещена. Но Карола плевала на запреты и оставалась верна своей программе. Теперь уже без шампанского, без мяса с фруктами. Разве что с краюхой хлеба.

Она привыкла брать от жизни все, включая яйца, жир, холодную воду и лед. «Яйца для блеска волос, — разъясняла она своим поклонницам, — жир для разглаживания морщин на лбу, холодная вода для глаз, лед для лица». Теперь остались только холодная вода и лед. И следы побоев на лице.

А про сердце, которому требуется любовь, доуточнила советская политкаторжанка и писательница Евгения Гинзбург в своей книге «Крутой маршрут». С Каролой Неер она встречалась в Бутырской тюрьме и на пересылке в Ярославле. Карола украдкой показала ей два колечка, которые удалось спрятать от надзирателей в волосах, — единственная память о втором муже, Анатоле Беккере. Все, что осталось, читаем в «Крутом маршруте», это «ощущение неотвратимого вечного одиночества, которое у Каролы теперь всегда вот здесь… Она показывает не на сердце, а на горло».

---

Как ее туда занесло?

Законный вопрос. Занесло святой верой в торжество большевистского социализма.

Ведя активную творческую жизнь, Карола все равно ощущала недовоплощенность своего призвания. Не играть, а действовать, не казаться, а быть, не скорбеть над несовершенством мира, а приносить пользу!

Дирижер Герман Шерхен, симпатизировавший Советскому Союзу, познакомил ее с учением Маркса. Она энергично включилась в политическую борьбу. В марксистской школе (MASCH) познакомилась с инженером Анатолем Беккером, преподававшим там русский язык. Вскоре они поженились. Карола не была коммунисткой, как муж, но разделяла коммунистические идеалы.

А по Германии катился 1933 год. Ясно, что с приходом нацистов к власти ей больше не было места в родной стране.

Молодожены уехали в Прагу, затем в СССР. В Москве у них родился сын Георг, которого воспитывали чужие люди. О своих родителях он узнал, лишь когда ему было тринадцать лет. В 70-е годы Георг Беккер переехал в Германию. Говорят, что за разрешением на его отъезд к генсеку Брежневу обращался канцлер Вилли Брандт. В горбачевские времена Георгу многое удалось сделать для рассекречивания судьбы отца и матери, которых он запомнил только по рассказам людей, знавших их.

Хотя, надо надо признать, эти рассказы сильно разнились. Немецкая журналистка Маргарита Бубер-Нойман, тоже прошедшая Гулаг и даже мельком видевшая Каролу Неер в Бутырке, пыталась впоследствии разузнать о ее судьбе через Бертольта Брехта. Тот заверил: «У нее все хорошо, она руководит детским театром в Ленинграде». Врал? Или пересказывал чужие враки?

А ведь еще в 1937 году он написал стихотворение, посвященное Кароле, в котором есть покаянная строка: «Я ничего не в силах сделать для тебя». Левый политик Вальтер Хельд открыто обвинил его в трусости: «Вы, герр Брехт, были знакомы с Каролой Неер. Вы знаете, что она не террористка, не шпионка, а мужественный человек и великая актриса. Почему же вы молчите?!»

Да, все совершалось в гробовом молчании. В том самом тридцать седьмом ее посадили, обвинив в сотрудничестве с троцкистским центром в Праге. Беккер, дескать, был одним из его организаторов, а Карола связная. Анатоля расстреляли, Каролу ждал более «мягкий» приговор.

Военная коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела ее дело менее чем за полчаса. Десять лет лишения свободы с конфискацией имущества. Имущества у эмигрантки не было. Зато конфисковали жизнь.

Читайте также:

• Марлен Дитрих. Путь из Берлина в Берлин
• То ли танец, то ли оргазм: безумная жизнь Валески Герт
• Голая правда про голую танцовщицу. За что убили Мату Хари?

---